Когда я был маленьким, я очень любил своих бабушку и двух дедушек. Дедушка по маме катал меня в коляске по Кузьминскому парку и водил на детские площадки. Он качал меня на качелях, сколько я хотел. А еще он показывал мне буквы. А бабушка всегда начинала говорить тоненьким голоском и даже петь. Она давала мне конфеты и вкусные пирожки.
В раннем детстве я замечал, что мы чаще ездим к бабушке и дедушке с папой, а маме некогда, ей надо было работать. Однажды я услышал, как бабушка и дедушка ругали папу:
— Зачем ты прописал его в нашу квартиру?
— Это мой сын! — ответил папа.
— У тебя главный сын, первенец — это Максим. Ему надо помогать. Да и вообще жен и детей может быть много, зачем квартирой-то рисковать? Пусть у мамок все будут прописаны!
— Мама, Аня — моя последняя жена, другой не будет, а Виталик гораздо умнее и способнее Максима!
— Все равно, выпиши его, вдруг разведетесь.
Тут я не выдержал и спросил:
— Кого выписать? — спросил я.
— Тебя!
А потом поднял меня на руки, мы сели в машину и поехали домой.
Дома папа все это рассказал маме, и я слышал, как она сказала:
— А ты помнишь, что было, когда мы приехали им радостную весть сообщить? Это все хорошо, но ты должен воспитанием сына заниматься. Когда поедешь к Ольге?
— Не бойся, это мой сын — и он всегда будет прописан со мной в родительской квартире. А то мало ли что. Они ведь все отдадут своему Максиму. Даром, что тот ни в чем не нуждается: Ольга вышла за богатого.
Однажды посреди зимы мама и папа захотели поиграть в волейбол на песке. Ух, они красиво играли! Они вообще были красивые, молодые, веселые. И мы поехали в клуб. Там я играл в песочек, а папа и мама играли вдвоем против двух женщин. Там было сыро и холодно. И мы все втроем заболели. Через месяц мы с мамой выздоровели, а папа так и не смог. Ему становилось все хуже. Потом он уже днями просто лежал и молчал, когда мама уезжала по делам. Иногда он просил меня подать таблетку или стакан воды. Мне было страшно и очень жаль его. Меня как-то брали с собой в больницу, где мама громко плакала и просила врачей вылечить отца, обещала им отдать всё за это.
— Ведь останется сиротой! Помогите!
Мне становилось еще страшнее, и я тоже начинал плакать.
С каждым днем папе делалось все хуже. Однажды мама позвонила дедушке Толе:
— Я измучилась, ребенок видит, как Игорю плохо, возьмите Игоря на недельку, я хоть поработать смогу!
Я не слышал, что дед Толя сказал, а мама стала просить, чтобы бабушка с дедушкой забрали меня. Видимо они тоже отказали, потому что поехали мы к ним поздней осенью.
Я спал и видел странный сон. Мне снилось, что мы с папой связаны какой-то эластичной лентой — от моего запястья к его. А потом она лопнула. Потом я увидел маму. Она грустно смотрела на такой же обрывок на своем запястье. А на следующий день мама сказала, что отец мой умер. Мы с ней обнялись и плакали.
Следующие дни я провел у деда Жени. Мы с ним читали, играли. Он много рассказывал о детях-сиротах, и мы читали «Детство». Я понимал, что теперь моя жизнь будет такой же, как у персонажа книги.
Прошло десять дней, и мы поехали к бабушке с дедушкой. Бабушка испекла вкусный пирог, мы пили чай, и мне все казалось, что в комнату войдет папа. Только его всё не было…
А у нас произошел скандал. Все началось с того, что бабушка обратилась к маме:
— Мы уже подали на наследство. Ты понимаешь, что на Игоря была записана наша квартира, и тебе с Виталиком следует отказаться от ваших долей. Потом тебе надо выписать его из квартиры.
Мама возразила:
— Но ведь по закону положены доли. Не может же быть так, что сироте после смерти отца ничего не досталось!
— Максим тоже сирота! — заорал дед Толя.
— Он давно совершеннолетний, — возразила мама, — вы оплатили ему учебу! — Конечно, после условного срока за распространение наркотиков сложно устроиться на работу.
— Тебя это не касается! — завопил дед Толя. Ты угробила нашего сына, а теперь еще хочешь получить нашу собственность? Если бы Игорь не женился на тебе, то сейчас был бы жив!
…Как-то мы с мамой поехали к деду с бабкой. Мама хотела попросить у них в долг. Мы не дотягивали до зарплаты. Однако они сказали, что сейчас сами бедствуют, потому что оплачивают Максиму с женой съемную квартиру.
— Кто же мне поможет, ведь я осталась одна с ребенком?
— У государства проси — сейчас много пособий, — ответил дед.
Наши отношения с дедом Толей так и протекали: два раза в месяц мама привозила меня к деду с бабкой, а они на нее ворчали и жаловались на то, сколько денег пошло на спасение его от армии.
А потом бабушка умерла. И мы зачасили к деду Толе. Мама старалась там убраться, помыть посуду. Когда мама стала оформлять долю в наследстве от бабушки для меня, дед Толя окончательно разругался. И вот в тот момент, когда дед опять заорал на мою маму, я сказал ему:
— Если ты не замолчишь, дед, я тебя ударю! У меня два деда — Женя и ты. Но дед Женя для меня свой, а ты — чужой!
Дорогие бабушки и дедушки, у которых есть внуки! Пожалуйста любите своих внуков одинаково, помогайте им одинаково. Иначе они подрастут — и вы станете для них чужими. Это будет плохо для вас…
